Комментарии

Журналисты не всегда могут объективно описать те или иные явления окружающего их общества. Их наблюдения будут неизбежно пропущены через призму личного, субъективного восприятия истории и реальности. Объяснение тому – последствия профессионально выработанного, или, так сказать, «заработанного» астигматизма. Так и о личности патриарха Кирилла мы будем рассуждать, удобно расположившись на верхушке своей баптистской колокольни, которая при всей провинциальной обыденности и лишенной эпатажа церковности может оказаться прекрасным местом для написания очередного комментария.

Фактически, нет ни одного журналиста, пишущего о религии, который остался бы равнодушным к личности уже бывшего митрополита Смоленского и Калининградского. Если мы беглым взглядом окинем основные вехи жизни патриарха Кирилла, то мы сможем легко понять, почему с его избранием Православная Церковь связывает в будущем серьезные преобразования и обновления. Не скажу «реформы», поскольку это может болезненно напомнить самим православным то, что они вовсе под реформами не подразумевают, намекни мы на «преобразования» в католичестве времен так шестнадцатого века…

В двадцать восемь лет будущий патриарх был уже ректором Ленинградской духовной академии и семинарии. Через год Кирилл был уже председателем епархиального совета Ленинградской митрополии. Двадцать лет митрополит Кирилл провел в должности главы Отдела внешних церковных связей. Он также является автором сотен статей. Ожидали ли вы, дорогие друзья, такого «ответа» от православной церкви протестантам, да и всей общественности, в частности, когда Русская Православная Церковь несмотря и вопреки всем фундаменталистским, анти-экуменистическим и ультраконсервативным настроениям выбирает вполне продвинутого и просвещенного кандидата в патриархи? Видимо, дальше было уже никак нельзя.

В своем первом обращении к общественности патриарх Кирилл говорил о важной роли церкви в формировании и воспитании молодежи, потерявшей себя в этом релятивистском сообществе, об укреплении партнерства между церковью и государством и о многих других важных для РПЦ вещах. На протяжении всего этого монолога у меня стали появляться такие вот мысли: а что, если с личностью патриарха в обществе, где роль брендинга, нейминга, слоганов и рекламы занимает немаловажное место, в клиповом сознании многих людей растущая привязанность к православию будет прямо пропорциональна харизматичности, обаянию и эффектности самого Кирилла? Ведь часто говорят: какой поп, такой приход. А с приходом к власти такого грамотного и образованного святейшества многие люди еще больше будут связывать себя с православием только в связи с приятным ассоциативным чувством: наш патриарх шапкой (читай, белым клобуком) кого угодно замашет!

Лично мне, если говорить о личности и возможной роли патриарха, хотелось бы в этой статье обратить внимание именно на имя высшего православного руководителя. Кирилл – это памятное имя для большинства патрологов и исследователей истории ранней церкви. Почтенный александрийский папа и епископ Кирилл в пятом веке завершил своими богословскими набросками главный портрет личности и труда Иисуса Христа. Если говорить вкратце и просто, александрийский епископ Кирилл сыграл основную роль в осуждении ереси епископа Нестория и в образовании славнейшего понимания благодати Христа как самодарования Бога людям.

Если мы будем находить параллели, то Кирилл Александрийский, как и Кирилл Московский (или, вернее, наоборот), был ярчайшим дипломатом и церковным политиком. Согласно молве того времени, для подкрепления своих богословских воззрений среди членов константинопольского императорского двора в ход шли различные средства из арсенала александрийского богослова, включая богатые подарки. Собственно, даже автор Книги Притч, если мы удалимся от негативных ассоциаций, порождаемых словом «взятка», соглашается, что подарок доведет, перефразируя Соломона, и до Киева (в оригинале: «Подарок у человека дает ему простор и до вельмож доведет его» Пр. 18:17). Но не только это. Кирилл был человеком, который в весьма острый и критический час для империи встал в проломе за то, чтобы отстоять православие предшествующих отцов. Именно работы Кирилла Александрийского, его оригинальный взгляд на понимание благодати, которое вытекало из того же ортодоксального понимания природы человечества и божественности Божьего Сына, стали основанием для дальнейших богословских дискуссий. Они не оставили равнодушными многие умы граждан империи еще на целые поколения.

Как явствует, мы находим очень многое, что объединяет двух Кириллов. Для современного Кирилла, хотя мы и не можем найти стопроцентные исторические подтверждения, характерно обаяние, поставленный голос, компетенция в вопросах как богословских, так и общественной значимости. Он ровным и уверенным шагом направлялся к патриаршеству. Никто, собственно, особо и не удивился его избранию. Гармонично сошлись должность и фигура самого кандидата. Как сказал Бернард Шоу: «Вообще говоря, власть не портит людей, зато дураки, когда они у власти, портят власть». За патриарха Кирилла бояться не стоит, этот опытный архиерей уже давно осознавал ту власть, которой он умело и воспользовался, готовясь к «патриаршим гонкам». Не так, как в некоторых притчах Соломона, который предвидел неприличность другой реальности, когда раб господствует над князьями. А в этом человеке было уже все готово. Но мы еще посмотрим.

Однако для баптистского обозревателя избрание патриарха сводится лишь к назначению опытного менеджера большой корпоративной структуры со своей историей, политикой, культурой и традицией. Для большинства несведущих в богословских вопросах людей патриарх Кирилл будет просто классным оратором, которым можно гордиться, которого можно цитировать и на которого можно гордо указывать. Тем не менее церковная жизнь не ограничивается одним вождем при всем облагораживающим его фигурой эффекте. Как отметил в свое время Наполеон: «Если поставить баранов во главе львов, то львы баранеют, а наоборот – то даже баран будет иметь львиное сердце». Израиль, выбрав Саула, замирая, следил за походкой этого высокого и красивого мужчины. Мы знаем о начале еврейского царя, но также знаем и о его конце; ибо Господь смотрит в сердце, не так, как человек. В России же все еще сохранилось традиционное чаяние и надежда на «батьку» (как царя, так и попа), который мигом, одним указом решит все проблемы русского народа: бабам по серьге, мужику пива, а детям по прянику. С другой стороны, как говорит Екклесиаст: «Превосходство же страны в целом есть царь, заботящийся о стране» (Еккл. 5:8). Безусловно, с приходом нового патриарха мы можем ждать серьезной мобилизации в рядах православных христиан. Способности же патриарха Кирилла как верховного менеджера и управленца в скором времени будут очевидны, а стóящий плод не пропадет. Нам же, евангельским христианам, которым сам Бог положил быть в этой стране «аутсайдерами от религии», нужно только порадоваться, что в деятельности православной церкви в России наметится такое долгожданное для нас, протестантов, оживление. Надеемся, что Его святейшество примется решать серьезные вопросы в жизни как самих христиан, так и тех, кто стоит «на дороге к храму». И будет это проделано с позиции библейских стандартов и самого лучшего, что может предложить сегодня Предание православной церкви! Другими словами, если для него понятие «живого предания» соответствует пониманию оного такими богословами как Александр Мень, Александр Шмеман и Иоанн Мейендорф (как и многие другие), мы можем выразить уверенность, что действительно духовное возрождение православной церкви не за горами.

Виктор Шленкин, "Баптисты Петербурга"