Комментарии

Не так давно общественность была взбудоражена убийством молодого человека из Узбекистана. Потерпевший сам, в свою очередь, перед расправой, но уже над собой, пытался изнасиловать мальчика прямо перед дверью его дома. Согласно предварительному расследованию, насильник попытался надругаться над ребенком, но разгневанный отец вовремя оказался на месте. В состоянии аффекта Александр Кузнецов избивает Бахтишода Хайриллаева до смерти.

Мы не будем здесь рассуждать о нравственной оценке случившегося. Тем более, не все подробности нам известны. Но это происшествие попадает в ту категорию ситуативной этики, когда совопросники рассуждают: «А что бы ты сделал, когда на твоих глазах избивают твою жену?» Александр Кузнецов не был специалистом в ситуативной этике: он просто взял и выбил мозги у обидчика своего сына.

Оппоненты обсуждали вопрос, насколько в нашей стране действительно могут применяться ветхозаветные принципы талиона (lex talionis), т.е. принципы возмездия. Дмитрий Быков защищал взгляд, согласно которому даже при плохих или плохо соблюдаемых законах народ живет все-таки в относительной стабильности. И это для него лучше, нежели при обстановке, когда общество руководствуется принципами племенных мщений и клановыми традициями возмездия. Закон на то и существует, чтобы при помощи законодательных норм и правил ограничивать инстинктивные повадки и устремления людей. При этом неважно, руководимы они состоянием аффекта или нет.

Михаил Веллер ссылался на хорошо знакомую ситуацию для всех россиян: наше законодательство, судьи и чиновники не совсем добросовестно справляются со своими обязанностями. Коли так, считает Веллер, для народа естественно искать способы, при которых должна торжествовать «справедливость» и «правда». Для этого необходимо в ряде исключительных случаев идти путем возмездия («принцип талиона»).

Интересно было наблюдать за Владимиром Соловьевым. Как кажется, профессиональный журналист сам не мог найти необходимые слова, понятия и концепции, чтобы должным образом оценить то, что произошло в Петербурге. Где проходит грань между огульным мщением и справедливым (законным?) возмездием? Где настоящая справедливость? Если не упускать из вида конкретную ситуацию Александра Кузнецова (даже если его свидетельство является сфальсифицированным), мы можем заметить, что в центре дискуссии завязана проблема, имеющая сугубо религиозную подоплеку. Справедливо ли было убить Бахтишода Хайриллаева, пусть даже в состоянии аффекта? Являлся ли Александр Кузнецов героем? Насколько легитимен его самосуд? Наконец, оценивает ли наше государство со своими законами и нормами подлинным образом ценность и достоинство человеческой жизни? Если сын Александра, как и сам Александр, всего лишь высоко развитый представитель животного мира, то насколько правомочны нравственные оценки на этой передаче как таковые? Ведь все можно свести к обычной риторике, если жизнь человека не оценивается в свете высшей нравственности! Согласно высшей нравственности (Бог и Его видение ситуации) жизнь Бахтишода не менее священна, чем жизнь самого порядочного человека из всех сидящих на тогдашнем шоу. Но если эту высшую нравственность серьезным образом принять во внимание, – а этого не допускает светский характер дискуссии на канале НТВ – тогда необходимо прислушаться к мнению не шоумена, а богослова.

Поэтому наше внимание было привлечено к той агонизации, которая распространялась на всех участников спора, находившихся на съемочной площадке. Как поступить? По формальной букве закона или согласно субъективному чувству некоей справедливости? Последняя в своем философско-религиозном направлении ярко выражена с русской идее правды. «Ибо закон убивает, но правда оживотворяет» – перефразируем мы слова святого апостола Павла на манер русской концепции истины и правды.

Действительно, Владимир Соловьев с участниками своей программы поднял вечные и важные вопросы: насколько священна жизнь и отличается ли человек от приматов. Был подспудно рассмотрен вопрос закона и благодати, наказания и милости. С одной стороны, человек был рассмотрен в контексте разговора об обществе, инстинктах, мщении, когда социум представляется как комплекс органических и животных начал. С другой стороны, человек рассмотрен в контексте законов, норм, порядков и некоторых установлений, при которых, хотя эта идея подчеркивалась только с риторическими восклицаниями, выделяется место для Божьего суверенитета. В последнем случае даже погибший Бахтишод является вовсе не зверем (как это эмоционально подчеркнул Соловьев), а носителем Божьего образа и подобия. Звучит сверхморально и религиозно цинично? Но как говорится в одной песенке: «Иисус любит, всех хранит, мне так Библия говорит!»

Законы формируются и работают в зависимости от зрелости самого общества, которое эти законы формулирует и реализовывает. Бог есть основоположник государства. Конституция, законодательные нормы и порядки существуют благодаря Божественному замыслу и Его благоволению к людям. Евангельскому христианину естественно предположить, что главная сущность государства имеет карательную и поощрительную функцию (Рим. 13:3). В функции государства как карательного института не входит задача распоряжения благодатью: поощрение тех, кто этого поощрения вовсе не заслуживает. Особенно в свете идеальных представлениях о справедливости. Этим ведает лишь Бог. Иначе, с властью (как Божье постановление) происходит демонизация. Власть берет на себя функции божественные и само от этого страдает.

Так, в данном случае Хайриллаев должен был подвергнуться наказанию в соответствии предусмотренным законодательством, чего уже никогда не случится. Александр, совершивший мщение вопреки существующему закону, должен также подвергнуться дисциплинарному взысканию в соответствии с законом. И если закон при всей своей суровости подразумевает возможность для вмешательства со стороны тех граждан, которые выражают общественное мнение, Кузнецову можно гарантировать свободу от наказания. Но не от выноса приговора. Если смотреть на ситуацию чисто формально, все должно выглядеть примерно так.

Единственный вопрос, на который, по-видимому, пытался найти ответ в тот вечер Владимир Соловьев, заключается в следующем: где проходит грань между настоящей справедливостью и формальным постановлением бездушной буквы закона? И как определил сложность ситуации адвокат Резник (РенТВ): «Не ищите здесь абсолютной справедливости – ее здесь нет» (выделено – В.Ш.). И как тысячу лет назад человек, озадаченно рассматривая просторы молчаливого звездного неба, безутешно находится в поиске универсалии, некой всеохватывающей и единственной правильной идеи, которая помогла бы ему избавиться от ошибочных и субъективных оценок экзистенциального «решающего опыта». Другими словами, человек, осознанно или нет, всегда ищет присутствие высшей реальности. Он ищет Бога и алчет по Его истине.